Юлия Корнилова

          Юлия родилась в Харькове (Украина). Она была волонтером еврейской общины Донецка, координатором молодежной программы «STARS» и ведущей молодежной группы Проекта Кешер, продвигала инициативы организации среди молодежи. Юлия- выпускница тренинговой программы 2010 года: “Когда я встретилась с женщинами, приехавшими на семинар, я поразилась их открытости, готовности помогать и поддерживать, и у меня появилось второе дыхание и огромное желание быть в этой доброй, оптимистичной и инициативной семье. Каким-то невероятным образом под крылом Проекта Кешер собираются очень талантливые, многогранные, умные, веселые, вселяющие оптимизм и надежду женщины. Я поверила в себя!» В 2012 году Юлия с семьей переехали жить в Израиль: «Моя связь с Проектом Кешер продолжается.  Я побывала на семинарах, собрала женскую группу в Петах Тикве.  А недавно мне предложили стать координатором программы "Еврейское образование и развитие еврейских общин" в Израиле. Я счастлива, что моя жизнь связана с Проектом Кешер! И мой совет таков: «Не бояться трудностей и знать, что делаешь доброе дело не только для себя, но и для своих потомков».



          Юлия родилась в Харькове (Украина), где жили ее дедушка и бабушка. Она с родителями жила в Славянске Донецкой области. Папа с мамой приехали туда по объявлению в медицинской газете. Славянской психбольнице нужен был психиатр, а в детскую поликлинику педиатр, так родители оказались в махонькой квартирке при больнице. А поскольку там не хватило места для второй детской кроватки (Юлия была второй), мама поехала к своим родителям к дате родов. Дедушка в то время работал главным инженером-конструктором на ХТЗ. А еще в Харькове жили все дядюшки, и тетушки, и всевозможные двоюродные еврейские родственники. Многочисленная родня, как с бабушкиной, так и с дедушкиной стороны, попала в Харьков «благодаря» погромам. Дедушкина семья бежала из Обояни в 1916 г., а бабушкина - из Кременчуга в 1911.
          В детстве Юлия хотела стать официанткой: «Я не совсем понимала тогда, что это за работа, но мне она казалась очень привлекательной. Быть всегда среди празднично одетых людей и еще кормить их – это ли не предел мечтаний! Но папа сказал, что откажется от дочери, которая не получит высшее (а еще лучше медицинское) образование. К концу десятого класса я была «уверена», что могу работать только врачом. Потом я 3 года поступала в Харьковский мединститут и работала санитаркой в одном из клинических роддомов. С учетом того, что в моем паспорте не было проблем с пятым пунктом, я могла учиться и работать, где хотела. Папа у меня русский и когда я получала паспорт, он очень волновался: «Юля не забудь, что ты русская!»
           В жизни Юлии принесло наибольшую реализацию или удовлетворение лекторско-координаторская работа и семья: «Мне очень повезло в жизни – от своей работы я получала огромное моральное и вполне приличное материальное удовлетворение. Я совершенно случайно стала лектором. Быть врачом в «незалежний Украине» дело накладное, а у меня семья, маленький ребенок! Когда мне предложили лекторскую работу, то соблазнили невероятной по тем временам суммой (6 зарплат врача за 60 академ.часов в месяц). Я даже не могла подумать, что это станет делом всей моей жизни. А потом – работа координатором молодежной программы при синагоге. Это не так много денег, но большущее чувство очень важного и нужного дела. Ну и, конечно же, мои дочери и мой муж. Вот где я реализовалась в полной мере, получила и продолжаю получать неимоверное удовлетворение от результатов своих вложений».
             О своем еврействе Юлия узнала от папы, когда ей было 8 лет. В школе надо было заполнить типичную анкету: кто родители, кем работают, национальность, являются ли членами КПСС. Она решила сама заполнить анкету и все, что было не понятно, спрашивала у папы. Первый шок был от новости, что ни мама, ни папа не являются членами партии. Тогда она подумала, что это ужасно. А потом еще оказалось, что мама – еврейка, а папа – «сын врага народа», отсидевшего 10 лет в Карлаге! Папа сказал, что ничего страшного в этом нет, что он и мама очень хорошие люди, уважаемые и известные в нашем городе врачи, но о еврействе и сидевшем дедушке вовсе не «обязательно» всем рассказывать. В более старшем возрасте Юлия не скрывала свою принадлежность к еврейству, но в особо ответственных делах (поступление в институт или устройство на работу) всегда фигурировал мой «русский» паспорт. В семье, в основном, еврейство проявлялось в особом отношении к детям и их образованию, ну и конечно в еврейских блюдах. На Песах из Харькова всегда передавали пакет с завернутой в газету мацой. На все советские праздники и юбилейные даты мама фаршировала рыбу, делала форшмак и пекла штрудель. Были и другие кулинарные привычки, которые объяснялись тогда семейной традицией («так бабушка делала»), а сейчас я в них вижу исполнение законов кашрута. Обязательное просеивание муки, перебирание круп и риса, разбивание яйца в стакан, отдельная кастрюля для кипячения молока и варки молочных каш, запрет пить куриный бульон, закусывая хлебом с маслом.
                  Сталкивалась Юлия и с антисемитизмом: в старших классах школы и в первые годы учебы в институте. В школе -  чистая «бытовуха», а вот в институте было посерьезнее. 1986-87 годы начались первые отъезды, в основном в Америку. Комсорг курса клеймил уехавших однокурсников, не особо подбирая слова. Доставалось и оставшимся, «подло прячущимся под русскими фамилиями». В чем-то он оказался прав. К 6-му курсу у большинства «русских» родственники уже были в отъезде. Эти моменты, как считает Юлия, «только укрепляли мое еврейское самосознание».  Она была очень активна. Сначала как пионерка и комсомолка, потом заводилой в группе в институте, потом как мама.
                 В еврейскую жизнь Юлия включилась, благодаря старшей дочери: «отвела ее в еврейский садик, так как никакой другой детский сад не подходил для моего «самого лучшего на свете ребенка». А потом, чтоб не отстать в развитии от дочери стала ходить в синагогу на уроки Торы для женщин и старалась не пропускать праздники. Вот так «по ложечке, по ложечке и втянулась». В еврейской общине Донецка Юлия была координатором еврейской молодежной программы «STARS» и, соответственно, готовила и проводила занятия молодежной группы Проекта Кешер: «Это было важно для меня лично и для тех девушек и женщин, которые принимали участие в наших встречах».
                 Знакомство с Проектом Кешер произошло у Юлии в довольно трудный для нее период в жизни: «две работы, причем на одной стали говорить, что я «конечно молодец и хороший лектор, но им бы хотелось сотрудника помоложе»; одна дочка – подросток, вторая – 1.5 года, каждая со своими нуждами и требованиями; муж без работы - залег на диване; это все в маленькой однокомнатной квартире. Настроение – ниже плинтуса. И тут Белла Батман сначала предложила поехать на ознакомительный семинар Проекта Кешер, а потом и участвовать в годичной лидерской программе. Когда я встретилась с женщинами, приехавшими на семинар, я поразилась их открытости, готовности помогать и поддерживать, и у меня появилось второе дыхание и огромное желание быть в этой доброй, оптимистичной и инициативной семье. Я поверила в себя!»  Общение с кешеровками произвело яркое впечатление на Юлия. По ее мнению, «каким-то невероятным образом под крылом Проекта Кешер собираются очень талантливые, многогранные, умные, веселые, вселяющие оптимизм и надежду женщины.В 2012 году мы переехали жить в Израиль. Моя связь с Проектом Кешер продолжается.  Я побывала на семинарах и в Петах Тикве собрала женскую группу.   А недавно мне предложили руководить программой «Еврейское образование». Я счастлива, что моя жизнь связана с Проектом Кешер! И мой совет таков: «Не бояться трудностей и знать, что делаешь доброе дело не только для себя, но и для своих потомков».